В овраге

- Нет приданого - и мы без внимания, - говорил старик тётке, - для сына нашего Степана мы взяли тоже из бедного семейства, а теперь не нахвалимся. (А. Чехов, В овраге) — 'We can overlook the dowry,' said the old man to the aunt, 'we took a wife for our son Stepan from a poor family, too, and now we can't praise her enough.'

Липа остановилась и сказала: - Бог в помощь! Старик подошёл к ней и ответил не сразу: - Здравствуй! (А. Чехов, В овраге) — Lipa stopped and said: 'The Lord be with you!' The old man approached her, and at first said nothing. Then he said: 'Good evening!'

- Бог в помощь, - неожиданно для себя умилённо сказала женщина; блеснув на неё мягким светом синих глаз, Никита ласково отозвался: - Спаси бог. (М. Горький, Дело Артамоновых) — 'God speed your work,' the woman said, with a warmth quite unexpected to herself. Turning the mild light of his blue eyes to her, Nikita answered softly: 'Heaven bless you.'

В селе говорят про Аксинью, что она забрала большую силу... Её все боятся и дома, и в селе, и на заводе. (А. Чехов, В овраге) — They say in the village that Aksinya has become very powerful... Everyone is afraid of her, at home, in the village and at the works.

Хрымины держались с ней вольно, и заметно было очень, что со старшим из них она давно уж находилась в близких отношениях. (А. Чехов, В овраге) — The Khrymins were very free with her, and it was quite evident that she was on the most intimate terms with the eldest of them.

Городничий. Ну, что? Как вы думаете об этом? Почтмейстер. А что думаю? война с турками будет. Аммос Федорович. В одно слово! я сам то же думал. (Н. Гоголь, Ревизор) — Mayor. So? And what do you think? Postmaster. I think we're going to war with Turkey. Judge. Exactly! Just what I said!

- Поговорил бы ты с отцом!.. - А вы бы сами поговорили. - Ну-ну! Я ему своё, а он мне, как ты, в одно слово: кто к чему приставлен. (А. Чехов, В овраге) — 'You ought really to speak to father!..' 'Why don't you speak to him yourself?' 'Well-well! I give him my opinion, and he says the very words you do: 'Each knows his own business best.'

[Григорий] скупал лес на сруб, давал деньги в рост, вообще был старик оборотливый. (А. Чехов, В овраге) — He also bought timber for felling, lent money out at interest, and was, in general, an enterprising old man.

- И эта хороша у тебя невестка! Всё, значит, в ней на месте, всё гладенькое. (А. Чехов, В овраге) — 'This bride of yours is beauteous, too! Everything is as it should be, all smooth, no rattling...'

"А что, толковая баба?" - спросил бы кто-нибудь у Локтева. "Ну, как тебе сказать, всё на месте". - "Так женился бы, сейчас хорошую бабу - тоже поискать". (В. Мурзаков, Мы уже ходим, мама...) — 'Is she a good lass, then?' someone would have asked him. 'Well, she's got what it takes.' 'Then you marry her quick. A good woman's hard to find these days.'

Аксинья вошла в долю с Хрымиными, и их фабрика теперь называется: "Хрымины младшие и К°". (А. Чехов, В овраге) — Aksinya had entered into partnership with the Khrymin juniors, and their factory went by the name of Khrymin Juniors and Co.

Она была молода, ещё девочка, с едва заметной грудью, но венчать было уже можно, так как года вышли. (А. Чехов, В овраге) — She looked very young, almost a child, with a scarcely perceptible bosom, but in years she was old enough to marry.

Григорий держал бакалейную лавочку, но это только для вида, на самом же деле торговал водкой, скотом, кожами, хлебом в зерне, свиньями, торговал чем придётся. (А. Чехов, В овраге) — Grigory kept a grocer's shop, but this was only to save appearances; he really sold vodka, cattle, hides, corn, pigs - in fact he traded in anything that came in hand.

...мне почему-то казалось, что старуха сердится только для виду, а в глубине души так же гордится самоотверженностью Любы, как и Катиной стойкостью... (Ю. Нагибин, Ночной гость) —...I had the feeling, however, that her anger was only outward, that in reality she was proud of Lyuba's devotion, just as she was of Katya's firmness...

Семёновна покачала головой, подошла к ней и прижала к себе; Даша сопротивлялась лишь для виду и уткнулась в тёплую грудь Семёновны. (П. Проскурин, Полуденные сны) — Semyonovna shook her head, went over to her, and hugged her; Dasha resisted only for show and nestled in Semyonovna's warm breast.